Вот например: почему Бендер нашёл последний стул в железнодорожном клубе, но не узнал, что сокровища найдены, что на них и построен клуб?
Если бы он узнал о стуле как обычно, путём расспросов, то эта информация не прошла бы мимо него. Такую великолепную историю о кладе просто невозможно не пересказать интересующемуся собеседнику.
Значит, Бендер узнал о стуле иначе: из сухих документов.
Покупка стула железнодорожным клубом, конечно, была отражена в его бухгалтерской отчётности. Бендер знал, что стул ушёл с аукциона в какое-то железнодорожное учреждение ("покупатель вошел со стулом в товарный двор Октябрьского вокзала"). Значит, следы нужно было искать в архиве Народного комиссариата путей сообщения. Надо полагать, туда он и пошёл, потому что в архиве продавца (Музея мебели) данных о покупателе не могло быть - покупка на аукционе происходила анонимно (никто не спрашивал паспортов у Бендера и Воробьянинова: платите деньги - забирайте стулья).
Железные дороги были полувоенной режимной организацией ("у ворот стояли стрелки ОВО НКПС"). Проникнуть в их архив обычным бендеровским путём, т.е. подкупив вахтёра, обаяв машинистку или выдав себя за милиционера с помощью фуражки с гербом города Киева, было нереально. Требовался документ. Серьёзный документ. Корочка. Причём не поддельная: подделка документов - статья, а Остап чтил уголовный кодекс.
Он не рассказывает Воробьянинову, каким образом узнал о стуле: "Как я нашел? Чепуха? Необыкновенно трудная вещь! Гениальная комбинация! Блестящая комбинация, блестяще проведенная до конца! Античное приключение!.. Одним словом, высокий класс!.." Уходит от ответа. Не потому ли, что было использовано нечто, о чём Воробьянинову знать не следовало?
Корочка.
Интересно, какой организации?
Оригинал поста: https://robert-ibatullin.dreamwidth.org/252182.html. Комментируйте через OpenID.