Как-то так, например:
... Куда я попал? Трудно было что-либо понять в полутьме незнакомой комнаты. Я отодвинул плотную штору и зажмурился от яркого солнечного света.
А в следующий миг мне словно плеснули в лицо кислотой.
Я взвизгнул и молниеносным рефлекторным рывком задёрнул штору. Отскочил от окна. Лицо горело адским огнём. Что со мной? Глаза начали привыкать к темноте, я уже различал в комнате шкаф, диван, комод, зеркало... Зеркало! Надо хоть посмотреть, что с моим лицом, насколько серьёзен ожог?
Я бросился к зеркалу.
Но я в нём не отражался.
- Говорит Москва! - Размеренный дикторский голос донёсся с улицы: должно быть, репродуктор стоял под самым окном. - Прослушайте правительственное сообщение. - И после паузы заговорил другой голос: - Граждане и гражданки Советского Союза! Советское правительство и его глава товарищ Сталин поручили мне сделать следующее заявление. Сегодня, в четыре часа утра...
Дальше понятно. Прогрессорство с промежуточным патроном в этот сюжет не очень вписываются, так что пусть герой пойдёт в партизаны. Разбавим повествование эпизодами от третьего лица, введём реальных исторических деятелей:
- Садитесь, профессор. - Генерал-губернатор Транснистрии указал на кресло. - Кофе? Сигару? Отлично, перейдём к делу. Насколько мне известно, вы - один из лучших в мире специалистов по мифам и поверьям, связанным со стригоями.
- Это для меня второстепенная тема, - сказал гость, - но да, я занимаюсь, в частности, балканскими легендами о вампирах и их гипотетической связью с фракийскими мистериями Залмоксиса.
- Что бы вы ответили, если бы я вам сказал, что эти легенды имеют реальную основу?
Профессор слегка пожал плечами.
- Что я никогда в этом не сомневался.
Генерал-губернатор подался вперёд и придал лицу конфиденциальное выражение.
- Наши потери от действий партизан в Одессе выросли вчетверо с тех пор, как у них появились стригои. Они прячутся в катакомбах, выбираются наружу по ночам. Пули их не берут, быстрота и сила - сверхчеловеческие. Ни один из наших бойцов, посланных в катакомбы, не вернулся. Профессор, мне говорили о вашей политической неблагонадёжности, но сейчас, перед лицом такого врага, вы сами понимаете...
- Да, господин генерал, я понимаю.
- Итак, профессор Элиаде, вы готовы стать научным консультантом спецотряда Румынской Королевской армии "Охотники на вампиров"?
Мирча Элиаде встал.
- Да, господин генерал. Готов приступить к работе немедленно.
Не забываем о девочках, вводим романтическую линию:
Допрос пленного. Ольга тяжело вздохнула. Она ненавидела эту часть своей работы. Переводить документы было гораздо спокойнее. Нет-нет, она, слава Богу, не присутствовала при пытках и прочих ужасах. Здесь, в "Аненербе", такого не практиковали. Здесь работали с археологами, оккультистами и прочими интеллигентными людьми, которые обычно раскалывались сразу... И всё-таки на допросах было тяжело.
"Они враги", в который раз напомнила себе Ольга, шагая по коридору к кабинету гауптштурмфюрера Беккера. "Они большевики. Это из-за них мои родители потеряли всё и бежали из России. Это из-за них мне, урождённой графине Воронцовой, приходится работать за жалкие гроши у этих немецких солдафонов и мило улыбаться на их пошлые комплименты... Пусть страдают!" Ольга открыла дверь и замерла в удивлении: в кабинете стояла почти полная темнота и сильно пахло чесноком.
- Herr Hauptsturmführer?
- Ich bin hier, - донёсся гнусавый голос Беккера, почему-то со стороны окна, наглухо зашторенного чёрной тканью, а не с обычного места за столом. - Kommen Sie herein, Olga.
Она неуверенно вошла. Глаза быстро привыкали к темноте, она уже различала силуэты Беккера и того, кто сидел на стуле для допрашиваемых. Когда Ольга закрыла за собой дверь, чесночный запах стал нестерпимым. Еврей? Кажется, он был привязан... Чёрт, неужели она попала-таки на допрос третьей степени? Терзаясь нехорошими предчувствиями, Ольга нащупала свой стул и села.
- Na ja, lass uns anfangen, - Беккер нажал на кнопку. Зашелестела магнитофонная лента. - Ihr Name?
- Ваше имя? - перевела Ольга.
Привязанный шевельнулся.
- Русская, что ли? Хрен тебе, немецкая подстилка, а не моё имя.
Ольга стиснула зубы. Хорошо, что было темно, и никто не видел её лица.
- Er weigert sich zu antworten, - сухо сказала она Беккеру.
- Wirklich? - В голосе гауптштурмфюрера обозначились глумливые нотки. - So versuchen Sie dies...
Он отдёрнул штору. Полоса ослепительного солнечного света пронизала висящую в возухе пыль, упала на привязанного... и Ольга впервые увидела его лицо.
Ну и всё заверте.